Как-то раз одна женщина сказала мне, что я не «настоящая» танцовщица восточных танцев, потому что я не копирую египетский стиль. Мне кажется, ее заявление – прекрасный образчик расхожего, но ошибочного представления о подлинности, аутентичности танца.
Ни у одной страны в мире нет полномочий объявлять себя страной, где появился восточный танец. Восточный танец – феномен многих стран, не одной. Другое дело, что некоторые страны ассоциируются с восточным танцем сильнее, чем остальные, в виду существования хороших возможностей для выступлений и развития танцевальной культуры посредством масс-медиа. Какой же должна быть подлинная, аутентичная презентация народного танца?
Если упрощать, то исполнитель танцует танец, свойственный отдельной этнической группе в отдельной стране отдельного региона. Исполнитель использует отдельный вид музыки, под которую танцует этническая группа, отдельный вид одежды, вышивки и украшений. Исполнитель копирует не только движения танца, но и стиль, в котором они совершаются. Исполнитель представляет в танце настроение, выражение и дух, свойственные танцеванию этнической группы.
В случае с восточным танцем следует иметь в виду, что когда мы копируем исполнительное искусство отдельной страны, мы копируем стиль. Что такое стиль? Стиль – это направление, тенденция. Направление может быть задано политическим климатом или популярными личностями с учетом их личных пристрастий, их экспериментов, их предпочтений.
Со временем направление становится доминирующим и превращается в стандартную практику. Например, в Египте танцовщица ракс шарки выходит на сцену с платком, который держит позади тела. Платок размещается высоко и выбрасывается рано. Эту тенденцию открыла звезда восточного танца Самия Гамаль. Она занималась у знаменитой российской балерины Ивановой, которая научила ее использовать ткань, чтобы улучшать впечатление, производимое работой рук. Другие танцовщицы переняли этот способ, и он прижился.
Копирование танца следует осуществлять очень и очень осторожно. То, что какая-то египетская танцовщица однажды вышла на сцену в платье из спандекса, которое едва прикрывало ее зад, или сделала нечто экспериментальное, не означает, что в стремлении к аутентичности все должны делать то же самое. Морокко на этот счет говорит: «Я в Египте, они – египтянки. Это означает, что я вижу настоящее, так? Нет!» Чтобы провести черту между творческой свободой действий и стандартной практикой, нужно знать, на что смотришь.
Чистота объекта копирования еще больше затуманивается сильным влиянием России на восточный танец в Среднем Востоке. Преподаватели русского балета работали в Египте и в египетской Национальной Фольклорной Труппе, а самые талантливые египтянки уезжали учиться в Россию. Согласно Морокко, «даже фольклорная хореография была контролируема фальшивой советской «этникой» и испытывала ее влияние, и всех молодых танцовщиц обучали советские танцевальные педагоги».
Я привожу эти примеры, чтобы проиллюстрировать следующую истину: сама природа исполнительного искусства – это исследование. Конечно же, это относится и к восточному танцу на Среднем Востоке. Помня об этом, сможет ли исполнитель представлять танец как аутентичный, если он был видоизменен и изменяется до сих пор? Ответ на поверхности. Танцевальные тенденции в Каире можно рассматривать и представлять как египетский восточный танец. С должным знанием о предмете исследования любой средневосточный танец можно станцевать «аутентично».
Если вы занимаетесь изучением стилей народного танца – исполняйте его так, как он есть на самом деле. Ваша работа может служить прекрасным источником образования и информации для танцевального сообщества и ваших зрителей. Если же вы танцуете интерпретационные танцы, так их и называйте. В великом театре позора нет.
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
