Школа танцев "Зодиак"

ИГОРЬ ГРИГУРКО: «ЧелоВЕК с большой буквы»

18-24 июня прошел мастер-класс Игоря Григурко, руководителя театра пластической драмы им. Нелли Дугар-Жабон «ЧелоВЕК». Игорь Григурко – режиссер, преподаватель пантомимы, пластики и сценического движения. Создатель, художественный руководитель и режиссер театра «ЧелоВЕК». Заслуженный деятель искусств республики Бурятия. Обладатель диплома Российского центра пантомимы «За многолетнюю преданность искусству пантомимы. За творческий вклад в развитие этого искусства. За подвижничество в воспитании новых поколений мимов». Выпускник режиссерского отделения Восточно-Сибирского государственного института культуры (г. Улан-Удэ), ученик Нелли Дугар-Жабон по классу «Педагог и режиссер сценической пластики и пантомимы». Прошел стажировку у Аллы Сигаловой и Владимира Никитина по классу «Пластика и танец в драматическом спектакле» (ГИТИС, Москва). Игорь Григурко имеет большой опыт работы с актерами в России и за рубежом.

Программа мастер-класса включала в себя изучение авторской техники Игоря Григурко «школа тигра». Она представляет собой синтез пластических школ Европы и Азии, восточных боевых искусств, элементов пантомимы и различных систем подготовки актера. По своей методике он последние 15 лет ведет подготовку актеров театра пластической драмы «ЧелоВЕК».

На мастер-классе Игорь Григурко ставил своими целями научить концентрации энергии, управлению эмоциями, внутренней концентрации внимания, чувству формы, усложненной координации в пространстве. После разминки и разогревания тела легкими похлопываниями, ученики приступают к выполнению упражнений. Игорь особо отмечает, чтобы они не сбивали дыхание – это важно, чтобы правильно распределялись силы. Задержка дыхания сбивает ритм. Когда выполняется задание, все уходит на второй план, самым главным должно стать внимание к собственному телу.

В течение мастер-класса он часто использовал образные аналогии с природой – упражнения и ощущения имеют названия из мира флоры и фауны: «лапа тигра», «поза черепахи», «лотос». Одно из заданий – почувствовать, где напряжение в теле, что работает в данный момент, ощутить стержень в теле и удержать на нем внимание. Ученики переходят из одной формы в другую: прежде чем начать движение они «вылепливают» положение, ощущение и только собравшись они начинают что-то делать. Ведь самое главное – это концентрация внимания, энергии. Здесь, прежде всего, надо уметь слушать себя.

Игорь подробно объясняет, какие могут быть ошибки, поправляет некоторых индивидуально. Разбивает аудиторию на две команды, чтобы, не мешая друг другу, они показали то, чему научились. Завораживающее зрелище – посреди зала вдруг вырастает «клумба» своеобразных «цветов», которые двигаются, то сворачиваясь, то разворачиваясь каждый в своем темпе. Завершая мастер-класс, Игорь собирает всех, чтобы подытожить занятия: «Сегодня я увидел, как у многих «открылись» руки. Да, это что-то новое для вас, но не надо бояться. Бывает, когда ты работаешь-работаешь, варишься в собственном соку, вдруг тебе открывают что-то свежее, ты видишь – можно же так еще! И это хорошо, это развитие». С iDance.ru Игорь Григурко беседует о своем театре пластической драмы «ЧелоВЕК» и его актерах.

iDance: Расскажите о Вашем театре.

Игорь Григурко: У нас задействованы пластические актеры. Танец, как и все остальные направления движения, – это инструмент, который помогает выразить ту или иную тему, выполнить задачу, которая поставлена режиссером. И, если это необходимо, то они осваивают тот вид движения, который требуется. Поэтому здесь и пантомима, и акробатика, и цирковое искусство, и танец. Где-то есть элементы пластического, где-то есть элементы модерна… Сейчас, например, мы работаем над новым спектаклем по Альберу Камю (роман «Посторонний»), и работа идет на основе фламенко. Это совершенно новое для нас качество.Основу театра составляют актеры, которые учились и воспитывались в Восточно-Сибирской Государственной Академии Искусств (Бурятия, город Улан-Удэ). Три года назад мы переехали в город Омск, а полгода назад в Санкт-Петербург. Скоро нам будет пятнадцать лет. Сейчас это уже второе поколение, которое работает в этом театре.

То есть, ни у одного из актеров нет хореографического образования?

Основной процент актеров – это ребята, которые просто пришли после школы, и никакой базовой движенческой основы не имеют. Кто-то ходил в специальные кружки. Есть пара актрис, которые закончили хореографическое училище. Есть мастер спорта по художественной гимнастике. Все по-разному. Мы в Омске добрали троих, и сейчас еще в Санкт-Петербурге двоих. Правда, выяснилось, что одна из них – наша землячка из Новосибирска.

А как вы принимаете новых актеров? Был кастинг?

Да. Сначала был кастинг, мы их выбрали, а потом еще в течение месяца они доказывали, что достойны быть в нашем театре.

Вашим актерам важно танцевальное образование?

Безусловно. И это достаточно серьезный вопрос, который мы сейчас собираемся ставить на профессиональные рельсы, потому что на данном этапе это становится самым необходимым. Во многих постановках нужна хорошая хореографическая подготовка. Все зависит от проектов: если нужно будет скалолазанье, значит, мы будем его профессионально осваивать, необходимы прыжки с парашютом – будем осваивать эту технику. Например, нам необходимо было освоить частично элементы цирка – мы для этого приглашали специалистов.

Вы про эпизод с лентами? Кстати, этот фрагмент мне очень напомнил Cirque du Solei…

Да, в «Песнях дождя». Но в этом элементе нет ничего нового. «Цирк дю Солей» так запоминается, потому что он стоит отдельно от всех искусств и тем более от цирка. Потому что это первый цирк, который работает по принципам театра. Каждый номер выстраивается не просто как номер, а именно как драматический эпизод. Да, мы этого сравнения совершенно не стесняемся, даже рады.

Где Вы находите вдохновение для спектаклей?

Ну, это может быть где угодно! Может в поезде, или от просмотра каких-то картин, прочитанного стихотворения или просто общения с человеком, просто наблюдений. Предсказать, где это может возникнуть, невозможно.

А откуда берутся идеи всех этих приемов, техник, используемых в спектаклях?

Мы смотрим, как развивается, насколько множественен образ. Развитие современного танца, пластической области искусства. Поэтому нельзя отрекаться от опыта других. Но это не значит, что мы копируем и начинаем подражать, нет. Просто мы пользуемся этим опытом. Ведь ничего нового нет, все уже придумано. Другой вопрос, как это развивать. Каждый находит свой путь. Поэтому, получая какую-то новую информацию, видя какое-то новое интересное движение, технику, мы ее начинаем осваивать и искать свой путь, отталкиваясь от своей базы. Поэтому я думаю, что этим мы и отличаемся от многих, – у нас свое лицо. Бывает, что что-то сделаешь, покажешь – а тебе говорят: «А это там было, тут было», но порой ты просто этого не видишь. Допустим, какие-то вещи, которые мы лет тринадцать назад уже делали и придумывали… Опять же, в последнем шоу Мадонны я увидел какие-то приемы, которые у нас давно уже были, но я понимаю, что не надо восклицать: «А, вы там своровали!» – никто ничего не воровал. Или есть у Полунина в шоу фрагмент, где он работает с плащом – я очень много видел именно этого... Но есть люди, которые развивают идею. Когда ты берешь что-то и просто копируешь – это некрасиво. Может быть, когда человек начинает учиться, как студент, – это хорошо, но, когда ты выходишь на профессиональную сцену и за это берешь деньги – есть моральная ответственность.

Какую музыку Вы используете?

На мастер-классе были известные мотивы – из Бреговича, из того же «Цирка дю Солей». Разные… Обычно я знаю, какую конкретную музыку хочу найти. Такой тип музыки – театральная, атмосферная, которая дает эмоциональный толчок. Когда нужно просто для разогрева, дается ритмическая структура – это может быть легкая музыка, но в определенном темпе. Безусловно, мы не работаем под, допустим, Наташу Королеву – это из другой области. Я не говорю, что это плохо. Любая музыка по-своему хороша, просто для нас важна именно атмосферная и эмоциональная музыка. Для спектаклей у нас есть свой композитор. А в «Берегине» он выходит на сцену и работает как актер.

Что Вы можете сказать о российской и о европейской сцене в этом направлении?

Ну, если в двух словах, то российские спектакли я воспринимаю, чувствую. Потому что не имеет значения, драматический это или танцевальный коллектив – в основе лежит эмоция, содержание, характер. Ничего просто не делается – и это душа театра, которая привлекает. А западное – в основном, это техника. Элементы, приемы и так далее. В принципе, это то же самое, что сравнивать Восток и Запад. Что такое Восток – это традиции, которые веками и веками отрабатывались. Что такое Запад – это эксперимент, что-то ищется, тут же забывается, потому что дальше, дальше, дальше.

В моем вопросе была каверза, ведь есть такие образования как Derevo или До-театр, которые, изначально собравшись в России, базируются теперь на Западе.

Каждый выбирает свой путь. Они чувствуют себя там комфортно, им нравится, и замечательно, я только «за». Я рад, что они развиваются, что они не умерли. Но думаю, что я бы не смог постоянно там жить. Работать – да, но не переехать навсегда. Это чувствуется, когда они приезжают и показывают свои спектакли: я помню, как они начинали, и сейчас, конечно, они уже больше западные. Есть такой момент ностальгии и обиды что ли, что потеряны какие-то вещи, которые могут вдохновлять... Там уже такой более холодный Запад, и атмосфера, и отношение. Но я не собираюсь их как-то осуждать и разбирать почему, зачем, и т.д. Более того, возможно, что и мы на какое-то время туда переедем. Но только поработать, а жить и базироваться – я как-то категорически сам для себя определил – только в России. Потому что здесь можно черпать вдохновение. Все-таки западные люди – более рациональные, а мы нерациональные. Это может быть одна из не очень хороших наших черт, побольше бы рациональности – и жили бы мы немножко по-другому. Но, с другой стороны, русские театры и русские актеры – это что-то особое для западного восприятия, потому что у наших совершенно другое отношение, по другому воспитаны. Почему сейчас такое большое притяжение наших талантов туда, потому что они понимают, что здесь закладываются основы и техника, есть некая субстанция внутри каждого из актеров и режиссеров, которая, к сожалению, на Западе отсутствует.

Последние тенденции в искусстве – это делать бессюжетные постановки, все больше и больше чистой импровизации. Что Вы об этом думаете?

Во-первых, у меня есть ощущение, что наметился уже некоторый кризис модерна в России. Потому что, что ни посмотришь, ощущение, что один и тот же балетмейстер ставил. Одна и та же музыка, тема, костюмы. Многие начинают искать, синтезировать, и уже зачастую смотришь и думаешь: «А где же танец-то?». Это уже какой-то пластическо-драматический спектакль: пытаются играть, что опять же получается не у всех хорошо. Потому что ставят такие спектакли балетмейстеры-хореографы, которые не имеют режиссерского образования, не знают, что такое спектакль, а ведь это особая структура, этому надо отдельно учиться.Из самых-самых я могу назвать Эйфмана – это режиссер и балетмейстер. И это спектакль. Каждый жест, каждое движение, каждая композиция – все построено по законам театра, по законам классической режиссуры. И поэтому это спектакль, в котором есть сюжетная линия, событие, и т.д.Когда я вижу очень много интересных коллективов, театров, которые оперируют современным танцем, я зачастую понимаю, что им просто не хватает именно ремесла режиссеров. Обычно прикрываются: «Да нам неинтересно, понял ли нас зритель! Главное, что мы себя выразили!» – да ничего подобного! Когда ты выходишь на сцену перед зрителем и он твой, прежде всего, важно, чтобы он понял. И, как бы там ни было, это есть. Можно прикрываться чем угодно, что нас не интересует, мы для себя работаем – это все прикрытие своего неумения, недостачи знаний. Поэтому, я думаю, что отношение и развитие современного направления и в классике, и в танце должно сейчас кардинально поменяться, – все к этому идет. Потому что каждый балетмейстер, который собирается делать спектакль и театр, должен сначала понимать и знать откровенное театральное ремесло, ремесло режиссера.

Вот Вы сейчас работаете над спектаклем с использованием фламенко, а Вы не думали делать постановки, например, с молодежными направлениями танца?

Ну, если это понадобится, то конечно. У нас уже есть несколько проектов, которые мы хотим сделать – они совершенно разные. Параллельно идет проект на музыку Шнитке – там в основе мимодрама, это уже наша область, техника, которой мы очень хорошо владеем. И там тоже синтез: и куклы, и какие-то совершенно новые элементы. В другом новом – фламенко в сочетании с модерном, акробатикой, и пока опять же мы не знаем, что еще задействовано будет. У нас очень много проектов, которые когда-то начинались, потом временно заморозились и пока ждут своего времени. Может возникнуть и хип-хоп, и какие-то новые совершенно направления – это все может быть. Но то, что каждый спектакль будет разный – это я вам гарантирую. Если вы посмотрите весь репертуар, который сейчас мы показываем в Питере, вы поймете, что каждый спектакль не похож на другой. Они абсолютно разные, потому что нам неинтересно повторяться.

У ваших актеров есть что-нибудь общее: какие-то методики, вроде техник расслабления или диет?

Есть общее. Не видеть друг друга хотя бы день… *улыбается* Это не в смысле, что нам плохо вместе, просто действительно мы двадцать четыре часа находимся вместе и вы понимаете, что когда-то и отдыхать друг от друга надо. Поэтому лучшее лекарство – отдых, выходной, чтобы в следующие дни снова вдохновляться друг от друга. И мы очень мало бываем дома, поэтому ценим возможность иногда побыть дома, заняться хозяйством.Насчет диет – по-разному. Все они сейчас на той стадии своего развития, когда прекрасно сами понимают, что им необходимо на данном этапе. Кто-то не ест мясо и позволяет себе только овощи, кто-то сидит на особой своей диете, кто-то наоборот старается набрать какую-то определенную массу. Каждый лепит свое тело, зная, для чего и зачем это нужно.И еще есть Байкал. Если сказать им: «Ребята, есть возможность поехать завтра» – тут же все чемоданы будут собраны. Потому что это уникальное место. Побывав один день там, даже не искупавшись, а просто умывшись, ты на год вперед набираешь энергию. Когда жили в Улан-Удэ, как только тепло наступало, обязательно ездили на Байкал, хотя бы на пару дней, чтобы снять с себя весь негатив и зарядиться.

А в Европе, я знаю, существуют особые техники, очень популярные среди танцоров и музыкантов, которые помогают расслабиться, почувствовать тело…

Да тут очень просто все. На самом деле, чтобы слышать и чувствовать себя, не обязательно эти модные техники осваивать. Это все уже давным-давно придумано и сказано, и не надо велосипед изобретать. Обратитесь к востоку, буддизму – там все написано, все сказано. Должен быть еще, конечно, учитель и направляющий человек, который поможет тебе понять это.В наше время мы сами, к сожалению, превращаем нашу жизнь в ад, потому что у нас превалируют мозги. Мы перестаем слушать себя. Мы слушаем голову, а это всего лишь то место, куда закладывается информация. Да, мозги нужны безусловно, но иногда нужно и послушать себя. Все там, все есть. Но вернуть это сложнее. До пяти лет ребенок делает так, как он чувствует. Мы принуждаем детей есть, спать по часам, уже с пеленок мы заставляем их жить по правилам! А он все правильно делает, ведь еда для чего существует? Для поддержания жизни. Жизнь это энергия, тут все просто: кончилась энергия – поел, получил новую. И все. Поэтому не нужны эти заморочки: такая техника, другая техника. Эти люди просто нашли иной подход, ничего нового они не изобрели. Слава богу, у меня был потрясающий учитель, вот это действительно гениальный человек – Нелли Дугар-Жабон.Она заканчивала у Якобсона балетмейстерское отделение, потом училась у Коха и Черноземова сценическому движению. Соединяла Восток и Запад. Последние годы она разрабатывала и нашла очень интересные движения, она не останавливалась никогда. Работала с голосом, с дыханием – это было потрясающе. Но, к сожалению, она «сгорела», не дожив месяц до своего юбилея. Это был девяносто девятый год, фестиваль в Иркутске, на котором свои работы представляли практически все ее ученики. Я сейчас получил письмо из Англии и просто был в шоке – там люди пишут научные доклады, выступают на конференциях по ее методикам, они потеряли контакты и были удивлены и огорчены, узнав о ее смерти. Вот так, а у нас ее практически никто не знает. Кроме того, ее пьесы ставились в театрах, она была поэтом. Ну, это я вкратце только, о ней можно говорить много.

Что бы Вы посоветовали тем, кто хочет делать что-то в этой области на действительно высоком, профессиональном уровне?

Как только человек говорит, что он всему научился, что ему неинтересно то, что его окружает, то все. Я даже своим ученикам говорю: сколько я существую в театре и работаю, я всегда учусь. Судьба мне дарит потрясающих людей, причем в самые критические моменты. Я стараюсь всегда узнать что-то новое. Потому что, если ты этого не делаешь, то дальше можно уходить из этой профессии. Конечно, всего достигнуть невозможно, но, сколько ты живешь, столько ты и учишься – об этом все мудрецы говорят. Век живи, век учись. Тогда есть развитие, тогда есть жизнь, тогда возникает что-то новое.

Вы можете назвать мастеров, которые Вас вдохновляют и подталкивают к развитию?

Ну, из западных – это Mats Ek. Из наших… Сложно назвать, потому что их очень много и хочется каждого упомянуть… Великой для меня навсегда останется Майя Плисецкая. Я считаю потрясающей личностью Гергиева, который так вознес Мариинский театр. Эйфман, Додин. Из ушедших, безусловно, Товстоногов. Можно долго перечислять. Русская земля богата гениями и талантами. Если брать из современного кино, это человек, который всегда впереди – Питер Гринуэй – он уже непонятно что делает, кино это или это что-то другое. Ну и «Цирк дю Солей» – это же потрясающе! Что бы там про него ни говорили, положительные, отрицательные стороны, но это совершенно новое направление в современном искусстве, я так считаю. Сильно потряс меня в свое время и до сих пор удивляет театр «Провинциальные танцы» из Екатеринбурга, балетмейстер Татьяна Баганова – это, я считаю, один из ведущих театров России современного направления, модерна. Она действительно как режиссер выстраивает всю историю и понятно, про что речь. И танцовщики у нее не просто танцовщики, а актеры. Я много еще могу перечислять, так постепенно вспоминая, но и так уже, по-моему, достаточно.

Расскажите поподробнее о своих планах.

Как я говорил, у нас сейчас два проекта, которые мы запустили. Один спектакль, на музыку Шнитке, будет выпущен в ноябре. Премьера спектакля, создаваемого в сотрудничестве с Габриэлой Гутарра, пока мы не решили точно: или в конце этого года, или начале следующего. Но, в любом случае, она состоится. И тот, и другой уникальны. Потому что «Ревизская сказка» Шнитке, это музыка, которую все знают, но не слышали полного варианта, исполняется пятью музыкантами, а ощущение, что целым оркестром. Причем, сразу хочу сказать, что делаются два варианта, потому что эти музыканты, во-первых, из разных городов, во-вторых, их график расписан гастролями по миру на год вперед, поэтому не всегда возможен вариант, когда будет живая музыка. Мы, конечно, будем оповещать, когда будет фонограмма. Кроме того: куклы, декорации, костюмы, гоголевская тема. Режиссер тоже один из известнейших в России – правда, он живет уже десять лет в Израиле – Поляков Михаил Давыдович. Его больше знают в Сибири, потому что он родом оттуда и очень много там работал. Уникальный человек, мастер. Вот, пока такие планы.

Источник: iDance